|
СОДЕРЖАНИЕ
ИЗБРАННОЕ ИЗ КНИГИ "ИЗБРАННОЕ"
_________________________________________
***
В глухом лесу неведомый цветок
Откроет утром вымытые глазки
И взглядом поприветствует восток.
Где взял он благовония и краски?
У солнца красного? у неба голубого?
Нет, у невзрачной, серенькой земли.
Чем взял цветок? Он взял одной любовью
То, что другие силой не смогли.
Цветок сумеет вспыхнуть чистой искрой,
Трава найдёт лекарство, яд - змея.
В песке сыпучем и в суглинке склизком
Какая хочешь спрятана земля.
В земле любой, тоскуя и любя,
Все ищут счастья, все найдут себя.
|
***
Отец калил, а мать меня поила,
Вода с огнем извечно враждовала,
Их брань меня до звона закалила,
А мне чего-то всё недоставало.
Правдивый друг назвал кувшинным рылом,
Рука девичья нежно обнимала,
И невзначай на черепки разбила.
В глухом лесу берёза спеленала,
И так меня связала, так скрепила,
Что стал я терпеливее металла.
Всё, что могло быть, всё со мною было.
Я буду жив и крепок до могилы.
Так отчего ж всего мне было мало?
Ведь мне всего лишь дна и не хватало...
|
***
Хорошо пить кофий по утрам
И до трёх часов лежать в постели,
А потом копытами стучать
По опавшим листьям пожелтелым,
Смывши пот, картофелем обедать,
Дотемна читать в своей избушке...
Вот тебе и болдинская осень,
Если ты ещё при этом Пушкин.
|
| ***
Землица сбросит одеяло,
И в нос ударит дух волнующий,
И воробьи вознёй и криками
Разбудят старого кота,
И на асфальте будут девочки
Писать, скакать через верёвочку,
И полетят по ветру бабочки,
И пыль, и пряная пыльца:
Мир, где газета лишь бумага,
Дух времени - беспечный ветер,
Искусство - собственная песенка,
Где всё сегодня, всё сейчас,
Где промежутка нет тоскливого
Между рыданием и хохотом,
Где бег впадает в сон без паузы,
А сон срывается в полёт.
|
***
Тряпку скомканную жуткий
Подхватил водоворот.
Вот она ныряет уткой,
Серой лебедью плывёт,
Змейкой вьётся, рвётся, тесной
Щелью мчась, играет в прятки
И, на сук надевшись, честно
Повисает мокрой тряпкой.
А покоя нет на свете,
Он и ветоши лишь снится,
Вот её щекочет ветер,
И она порхает птицей,
Вот на солнышке красотка
Поблаженствовала, парясь,
Вот почти совсем просохла
И надулась, словно парус...
|
***
Есть момент промедления перед последним броском,
Перед первым глотком, перед дверью вожделенного рая.
Так пчела замирает, зависая на миг над цветком,
Так зажмурился кот, с полумёртвою жизнью играя.
Он рискует, он вроде бы дремлет, он как будто забыл
Долгий путь ожиданья, отчаянья, слежки и спешки,
Он как будто не жаждет желанного дара судьбы,
Но под веками тлеют два взора, как две головешки.
Будет всё позади, будет сердце совсем как часы
Присмиревшее, биться уже так размеренно-ровно,
Будет сытость дремать и помятые гладить усы,
И выплёвывать пух, перемешанный с тёплою кровью.
|
***
У царя в печи золотые чугуны,
Кочерёжки всё серебряные,
У царя огород до самых ворот
Великой китайской стены.
У царя жена за кордоном рождена,
Вместо поньки носит штаны.
У царёвых слуг абсолютный слух,
Глухота неизреченная.
У царёвых солдат кафтаны до пят,
Чтоб сердца не простывали.
У царёвых детей по три пары лаптей,
Финтифлюшечки хрустальные.
У царёвых мужиков упряжка жуков
Пасётся на картофеле.
Дворец мужика без стражи, без замка,
Наличники фигурные.
На поду горят золотые уголья,
Чугуны в печи чугунные.
|
ФЛЕЙТА
Флейта, дырочки, как просто:
Дунь, зажми, оно запело.
Поёт не дерево, а воздух,
Заключённый между стенок.
Забываясь, трепеща,
Заливается синичка.
Поёт не воздух, а душа.
Глубина, а не затычка.
Жар, не втянутый в трубу,
Тем ли дышит, так ли стонет?
Что душа? Всего лишь дух,
Между стенок заключённый.
Вот из леса нота ЛЯ
Вылетает, словно заяц,
Устремляется в поля,
В беспредельности теряясь.
|
СПУТНИКИ (из Пёрселла)
Глаза навыкате, их взгляд печален,
А рот похлёбке и красотке рад.
Я англичанин, я островитянин,
Я музыкант, моя опора - граунд.
Щемящими секундами играя,
Борт направляя между харь и морд,
О невозможном и знакомом рае
Поёт гробоподобный харпсихорд.
|
***
Ты яблоко раздора
И мир - в одном лице.
Построишь - будешь дома,
Захватишь - в крепостце.
Ты ландыш и поганка,
Простор и тёмный лес.
Возможешь - будешь Данте,
Потребуешь - Дантес.
|
***
Зря жрецы учёных жгли,
Самовар - модель земли:
Жар внутри, вода вокруг.
Таковы и мы, мой друг.
В брюхе медном отражён
Мир детей, мужей и жён,
И природа за окном
В нём мала, как в сказке гном.
|
***
Где родина кончается?
У горки, у столба?
Как падши не отчаятся?
Что случай? В чём судьба?
Куда в конце всё денется?
Раб Божий или вошь ты?
Пока вопросы детские
Не кончились - живёшь ты.
|
***
Вы стали старше, я старей,
Я прежде кану в вечность, -
Листок бумаги, сердце грей,
Не стань растопкой в печке,
Храни, величь отважный миг:
Два века, две руки
Сошлись, в одно связало их
Цепочкою строки.
Всего лишь строки, от руки,
Крючков и точек вязь...
Смешная, чуждая другим,
Таинственная связь.
|
***
Я умею слушать, обожать, нищать.
Кроме вечной жизни - что вам обещать?
Вам, живущей вечно каждым новым днём?
Вы мне отведите тёмный угол в нём.
В мире нет счастливей моего угла.
Он согрет соринкой вашего тепла.
|
***
Через порог не плюй в творог,
Не ешь с ножа ежа,
Налево бес, направо бог,
И некуда бежать.
Ни в сон, ни в сан, ни на Кавказ,
Ни в лес, ни в скит, ни в куст
Не спрятаться от грозных глаз
И от палящих уст.
А вдруг и в ангельских очах,
Врачующих меня,
Готовый вспыхнуть, спит очаг
Злорадного огня?
|
***
Злаки скошены, не подобраны -
Не свободный труд - не по-доброму.
Сосны спилены, брёвна брошены.
Гниль да моль, ох, не по-хорошему!
Письма писаны - письма порваны.
Грусть поделена нет, не поровну.
|
НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
Лике
Наши тени росли и всё дальше бежали,
Вот уже на земле только ноги - а где
Остальное? На небе остальное, пожалуй,
На пути к удалённой и дивной звезде.
Наши тени побежали,
Сорвались и полетели,
Будто где-то там их ждали -
На звезде или планете.
Нам с тобой судьба расстаться -
Кто к венцу, а кто и в ямку,
Им - вдвоём бок о бок мчаться
Нераздельно, неслиянно...
Что они? Момента слепок,
Дым погасшего огня,
Весть о радости нелепой,
Про тебя и про меня?
Что у них от нас? По дрожи
Распознает ли звезда,
Кто кому и чем дороже
В этот час и навсегда?
Мчатся тени. В бездну? К блеску?
Слыша визг - иль пенье сфер?
Как Паоло и Франческа?
Как Юдифь и Олоферн?
|
***
Тепло, настойчиво и рьяно
Цветёт последний из бурьянов.
Цветёт, как будто так и надо,
В окно любуясь снегопадом.
Ах, эти жёлтые метёлки
Заполонили всю округу,
И, доцветая, пахнут горько,
И руки тянут мне как другу,
Когда, в пустырный парк вошедши,
Я с чувством родственным их вижу,
И цветик вспоминаю, цветший
На каменной армянской крыше.
Когда не прелесть вот такая,
Невзрачная и небольшая,
Кто оживит бетон и камень,
Их потихоньку разрушая?
|
***
Осень. Пар холодной бани,
Называемый туманом.
Закоптелое окошко
И закопченные стены.
Покосился сруб подгнивший,
Дверь заклинилась косая,
Пролезает еле Нюра
В бывший рай и обещает:
Будет свет, и жарко станет
В этой серой развалюхе,
Будет рай, и будут люди,
Только нас с тобой не будет.
Что же, пусть! И нам досталось
В клети сей жары и стужи,
В клетке тесной - от Ольхона
До Одессы и Тифлиса.
|
ОВРАЖКИ
Ржаное поле, тёмный лес,
Гроза, ужасная как в детстве,
И своевременный навес,
И струи в тысячи отверстий.
Пойдёшь в поход по лепестки
Благоуханной дикой розы -
Найдёшь ржаные колоски,
Мрачносверкающие грозы,
Из четырёх сбежавши стен,
Ты поглощён стеной тумана,
Но, встретив тысячу подмен,
Не эту назовёшь обманом.
|
КОЖУХОВО
Т.Д.
Забредая в таволгу, ты увидишь иволгу,
Погружаясь в музыку, музу встретишь ты.
Рифма музыкальная, песенка наивная
Скачет между ивами, спряталась в кусты.
Что в ней, в этой музыке? Только лишь слияние
Красоты застенчивой и души простой,
И ручья журчание, и небес сияние.
Птица мимолётная, не спеши, постой!
Улетишь - пожалует боль-обида смертная,
Как душа Офелия с траурным венком,
Запоёт по-зимнему, завывая с ветрами,
Забывая, где она плачет и о ком.
- Прочь ступай! - ласкается. - Где же ты? - молчит она.
Радость и отчаянье - два лица одной
Жизни нескончаемой, истинной, мучительной
При горластом солнышке, под глухой луной.
|
ПЕСНЯ
В чистом поле Дубина
С четырёх сторон видна,
А в лесу родном она
Всем равна - и грош цена!
|
***
Если выбить весь народ,
Чудом будет и урод,
Будут люди ночь и день
На гнилой молиться пень.
|
***
Из наслаждений жизни - сахара нет слаще,
Когда нет сахара. Из огорчений жизни
Горчицы горче нет, когда ее
Тебе на душу мажут с наслажденьем.
Злорадство, может, самый гнусный грех -
Кровосмешенье радости и злобы,
Безжалостное жало, низкий смех,
Души погибель, торжество утробы.
Чувствительной душе защиты нет:
Ответить злом - со злыднями сравняться.
Добро и зло - исчадья двух планет.
Которым никогда не побрататься.
Судьба планет - во прихоти кружить,
А им - неврозь я небратском браке жить.
Неврозь живут несродные умы.
НЕВРОЗ - диагноз этой кутерьмы.
|
***
Нет счастья больше - слушать и смотреть,
Ведь творчество уже есть произвол,
Вмешательство я творенье Божье - ведь
Господь все верно сплел и произвел.
Всего светлей младенческий восторг -
Впервые видит он и слышит он
(Еще не царь своих же рук и ног)
Веселый колокольчиковый звон.
И вот в поля уходит музыкант.
Философ созерцает не мудря, -
И оттого не зря горит закат
И на заре скворец скворчит не зря.
Подумать: чем младенец увлечен?
Всего лишь колокольчик! Не еда.
Для жизни надо - локтем и плечом...
Ребенку радость, а семье - беда.
Нет счастья больше - слушать и смотреть.
Тогда не хуже хлеба лебеда.
|
***
Из охры родился лиловый тюльпан,
Из окиси хрома алый мак,
Из лика женина врубелев Пан,
А я - не помню как.
Из тьмы кромешной родился свет,
Меньшой сынок простак.
И всяк пришёл оставить след,
А этот стих - просто так.
Уж если без умыслов каких-
нибудь не придёт и ничтожный пустяк,
Пусть иногда хоть какой-то стих
Находит на нас просто так.
|
***
Целовала меня жизнь
И ломала,
Но ей этого, кажись,
Было мало.
Думал, тешить и трепать
Перестанет, -
Гнев и милости опять
Нарастают.
Как родная, меня жизнь
Обнимала,
Что давала - подразнив,
Отнимала.
Вплетены в один .венец
Тёрн и лавры,
Но в резерве,под конец,
Козырь главный.
Как родная, жизнь певца
Презирает,
Обрывая волоса,
Поднимает,
И конец, кажись, придет
Не со скукой,
С высшей мерою щедрот,
С горшей мукой.
Жизнь, загнав меня в тупик,
Поучала:
Возвратись, начни, старик,
Всё с начала!
Приподнявши край небес,
Возвращайся,
Много в жизни есть чудес
Кроме счастья.
|
***
От морозов и фраз трескучих,
От просторов, бреда и брани
Так иногда становится скучно!
Хочется побывать в Эривани.
Мы в Закавказье. Входим, садимся.
Дикие взгляды. Добрые речи.
Гостеприимство на грани садизма.
Гордые люди. Горные речки.
Травы пожухлы, колки и пряны.
Между колючек хрупки цветочки.
Дети красивы. Парни не пьяны.
Горы не велики росточком.
Нет и в помине красок Сарьяна,
Мандельштамова пения струек.
Мощным потоком влаги Севана
Цивилизация озорует.
Мимо селений с библейским бытом
Речкам навстречу бредёт дорога
К каменным ликам, камнями побитым,
К небу, к источникам и истокам.
Здесь познавали время и меру,
Роя пещеры в скалах отвесных,
Бились с врагом за волю и веру,
Страстью пылая к вражеским песням.
Жжёт и тоскует в древнем напеве
Зимняя стужа, знойное лето.
Камень крестовый - крестное древо -
Здесь расцветает райским букетом.
В детской улыбке, в трещине каждой
Старческих лиц и надгробий этих
Вера и немочь, память и жажда
Всех семнадцати крестных столетий.
Диво: десять веков строеньям,
А в серости солнцем выжженных склонов
Только руины в травах зелёных -
Действует древнее орошение!
Память подобна скрытым каналам -
Не иссякает память с веками.
Не прибегая к ветхим анналам,
Сердце читает песню и камень.
В каменных избах, в каменных храмах,
В каменных лицах, в каменной чаще
Та же тоска, что в иных, в деревянных,
Горе не реже и радость не чаще.
Всюду вера, любовь и стойкость
Отзываются службой рабской,
Не летят наши птицы-тройки
Без нагайки и без подсказки.
Если клюнет жареный кочет -
Нас несет без дороги, прямо,
Всё на той же вчерашней кочке
Спотыкаемся мы упрямо.
Но - без фраз и морозов трескучих,
Без родного бреда и брани,
Без привычных кошмаров - скучно
И в Рязани и в Ереване...
Хорошо в гостях - дома лучше,
На зеленом лесном диване.
|
***
Истоптаны пути-дороги.
По пустырю, через бурьян
Несут меня больные ноги
Бог весть куда. Закат багрян,
Но вдруг окрасился чудесно
Небесных перьев легкий рой,
Из пустяков сложилась песня,
Пахнуло прежнею порой,
Кузнечик выпрыгнул из детства,
Смола закапала, сочась,
И времена сомкнулись тесно
В одном безвременном сейчас.
Цветы сомкнули лепесточки,
Бездарной злобе время спать...
Вселенная, родясь на точки,
Изволит снова точкой стать.
И я, кажись, довел до точки.
В которой всё совмещено,
Нечаянно дождавшись дочки:
Я в ужасе, а ей смешно!
|
***
Чтоб уйти от раздумий о жизни - заройся в нее:
и вот
Будешь о шаре земном понятье иметь -
как крот,
Знающий вкус обитающих в почве съедобных
червей,
Формы, размеры и запах корней и камней
и костей.
Света не видя, будешь ты землю проворно и ловко
рыть.
Будет кормить тебя хорошо твоя пищевая
прыть,
Рылом станет лицо и сердце - подобьем
червя.
Встретив тебя случайно в могиле,
я не узнаю тебя.
|
***
Помню чудное мгновенье:
С глаз моих исчезла ты
И соблазн, и наважденье
Бесконечной суеты.
В тишине уединенья,
Муки творчества любя,
Я изведал возрожденье,
Я опять нашел себя.
Не надолго облегченье
И опять явилась ты,
Дух соблазна и мученья,
Ангел вечной суеты.
|
***
Искупались, пропотели,
Запылились, искупались...
Хизнь скупа ли? И жара есть,
И дожди обильно лились,
Мы стонали и болели,
Мы о здравии молились -
Годы этак пролетели...
Для того ли мы родились?
Искупались, пропотели...
(Da capo al fine - и т.д. без конца)
|
***
Вылезают из ям-погребов,
Словно души на Страшном суде
Из составленных тесно гробов, -
Тут капуста в почёте везде
Даровая, с совхозных полей...
Ведь свою-то сажай, да полей...
Не тщета, не землянка бомжей -
Нищета ростом в пять этажей.
|
***
Мне нравился Маршак
Лукаво-лаконичный,
Но сам я, как ишак,
Серьёзен был комично,
Я формулу искал
Словесную Вселенной
Среди армянских скал,
В лесу, в стогах поленных.
Победа и цена,
Слова и воплощенья,-
Всех осудил сполна,
Всем даровал прощенье.
Стихи как жизнь текли,
И жизнь их подтвердила.
Пусть полежат в пыли -
Не всё пожрёт могила.
Когда нелепый пик
Неврозов и апатий
Совсем зайдет в тупик,
Придет корней копатель.
|
***
Как очевидна эта мудрость:
Терпи, дерзай, спеши, тяни,
Люби роскошество к скудость,
Теряй года, наполни дни.
Терпи, как терпит лес. Как пламя
Спеши и помни - всё равно
Небесный свет пребудет о нами,
Тьмы миновать нам не дано.
Кто как - у каждого свой метод -
А я неверю в рай иной,
Вот этот лес, костёр вот этот
Живут во мне, умрут со мной.
|
***
Нет, их насиловать не надо было!
Большое это облегчение,
Когда встречают танк не надолбами,
Сдаются в плен без огорчения.
Такой народ, такая девственность
Как благодати, ждет насилия -
Своё, родное зло - естественно,
Что может быть его красивее?
А где мужи, где правды ратники?
Себя ребята исковеркали,
Богатыри ушли в охранники,
А мудрецы по банкам - клерками.
В глаза посмотришь мудрецовые -
Оторопеешь, опечалишься.
Какая жизнь - такая софия.
Наоборот не получается!
|
***
Иуда был недюжинным - об этом
Нам сообщила дюжина нормальных,
Как продавец же он весьма обычен,
И мы о нем навряд ли бы узнали.
Не будь товар его необычайным.
- Кем-чем торгуешь, гражданин базарный?
Мечтой поэта? Ангельским терпеньем?
Грошами нищих? Страхом всенародным?
Или всего лишь собственной душой?
Что нынче в моде? Что в цене сегодня?
|
СЕН-ЖЕРМЕН В ЭЛЕКТРИЧКЕ
Были химики - стали алхимики:
Ракоходный российский процесс!
Не меняется только мимика
Ждущих жалкого чуда принцесс.
>Вышла тяга на мрачно-запретное,
Беззастенчиво вышла на свет,
И течет эта тьма километрами,
И не близок нежданный рассвет.
|
ПРОГУЛКА
Дядя Дятел и его сын Дитятел -
Кто же вытащит на свет червяка?
Нрав червивый темен и непонятен.
Резв малец - точен клюв старика.
|
***
Снова деревня! Древние песни,
Благоуханье трупов древесных,
Снова без хлеба, снова без света,
Снова блаженство жаркого лета.
Ягод немного, мало грибочков -
Тропы лесные стали короче.
Что вспоминает мать Степанида?
- В квасе-то зёрна были, как гниды!
Нить выпрядает вечная Стеша,
Душу словами старыми теша.
Бесятся мыши. Вывелись кони.
Зимние думы - прялке, иконе.
Сколько пабедок с бедами было -
Ближних и дальних словом не била.
- Ты б поглядела, милая дочка, -
В нитке старушечьей ни узелочка!
|
***
Тончайшим узором на чистом снегу -
Засохшие стебли, колосья.
Кому не спеша, а кому на бегу
Опять отцвести удалось им.
Не страшны скелеты деревьев и трав,
И трупы их благоуханны.
Святые растенья! Их шелест, их нрав
Я век наблюдать не устану.
И кажется мне: я люблю оттого
Их тихое существованье,
Что есть между мною и ними родство,
Какое не скажешь словами.
И как не понять мне их ужаса пред
Толпою червей и копытных,
Настойчивых и неотвязных, как бред,
Несытых и нелюбопытных?
|
***
Если дева философствует -
Это деду не способствует,
Оттого-то донжуанам
Эта дева нежеланна.
|
19 ОКТЯБРЯ 1998
Вот Вязёмы! Годунова
Образ каменный возник,
Николай Сергеич Пушкин
Кажет Пушкину язык,
Тень поэта, дом вельможи,
А напротив, за прудом,
Двести лет одно и то же -
Кое-как, с большим трудом,
Вышел я из князи в грязи,
В ней едва не потонул,
Подивился вечной связи,
Выше брюки подогнул...
Желтых лиственниц громады,
Звонница и бельведер,
Окружению не рады,
Отражаются в воде.
Мимо о грохотом несутся -
Хорошо, что не снесли -
Пережитки революций
И несбывшиеся сны.
Где моя Анастасия?
Чем порадует зима?
Что сказать мне о России?
Говорит она сама.
День Лицея отмечая,
Потчует она меня
Даровым стаканом чая,
Блеском солнечного дня.
|
***
Ведет под дождичком собачку,
Неся на зонтике листочек,
Облезлая старушка-осень,
А я весну свою встречаю.
Зима в нетопленой каморке,
А с ней любое время жарко,
И нам пятнадцать лет. и солнце
Нас до утра не покидает.
Неповторимо и бесценно
Весны осеннее цветенье,
Преображение, сиянье
Осенней серости и скуки.
|
ОКТЯБРЬ
За лесом жгут остывшие тела,
А на опушке жарят шашлыки.
Из хвойных ран, прозрачна, тяжела,
Течёт смола. Дымы летят, легки.
Как мысли годовалого щенка...
Мир поднебесный ни хорош, ни плох.
Спешит к плотине резвость ручейка,
Стеной стоит лопух-чертополох.
Поэзия - не мысля, уловить
Неуловимый, тонкий аромат,
Улыбку бога, луч его любви.
Минуя мрак, пройти сквозь смрад и мат.
За лесом, на опушке и в лесу.
Страна моя, я узнаю тебя,
Живу тобой, себя тебе несу,
Любуясь, негодуя и любя.
|
ПРОГУЛКА
Растрепался плащ дырявый леса.
Собраны плоды полей и сада.
Без тебя мне всё неинтересно,
А с тобой мне ничего не надо.
Иней на заборах и сараях.
К Покрову метели обещают.
При тебе я, как пятак, теряюсь.
Без тебя я, как листва, ветшаю.
Расцветает смело короставник
На опушке южной, под сосною.
Упаду. Но то, что прорастает
Сквозь меня - останется с тобою.
|
ПЕРЕСЛАВЛЬ
Посмотри, не лебедь там,
Бесподобно белый Храм.
Поднимись потом на вал -
Это Трубеж нас позвал!
Снизойди, мой друг, взгляни,
И в приямке у окна
Вдруг несеянный цветник
Обратит все очи к нам.
Слышишь? Это Переславль
Тихо шепчет: не спеши!
Капля капнула с весла,
Или тень сошла с души?
Можно мчаться, можно плыть.
Храм стоит, стоит и ждет.
Ты взглянула? Может быть,
И увидеть час придёт.
Все пройдет - любовь и дождь,
Храм незыблем, нем и здрав.
Час пробьёт, когда придёшь,
Семь корост с души содрав.
А пока кружись, юли,
Увлекаясь сразу всем,
Чудо будет ждать вдали,
Нахлобучив серый шлем.
|
ОСЕННИЙ САЛЮТ
Вот букет - не букет, а салют!
Вот предзимний, предсмертный восторг.
Всю последнюю прелесть свою
Свет из мрака мгновенно исторг.
Оттого праздник краток, как взрыв.
Ненадежен, бесплотен, как сон,
Что, завесу на миг приоткрыв,
Начудив, истощается он.
Вянет праздник, гаснут астры,
Благодарствуя прекрасным
Воплощениям мечты.-
Расцвети на миг и ты!
Распустись, моя лилея,
Я тебя запечатлею,
Чтоб дивил досужий люд
Нарисованный салют.
Улыбнись, моя царица,
Распахни свои ресницы:
Расцветает натюрморт
В мрачном царстве харь и морд!
|
***
Как они спали на койках железных, скрипящих?
Как ублажали курящих, терпели храпящих?
Матери, бабушки революцьонного века,
Как они вынесли, чем оправдать могли это?
Выпало времечко Миичке, выпало Зине.
Женское дело: бери, что дают в магазине.
|
ЦЕНТОН
Выхожу один я на дорогу,
И неотвратим конец пути,
Ночь тиха, пустыня внемлет Богу.
Жизнь прожить - не поле перейти.
|
***
Улыбнёшься - и я вспоминаю твои набеги,
Огрызнёшься - я вижу уходящие поезда
И навеки забытое слово "навеки",
Залетевшее в стих (сочиненный тобой) навсегда.
Улыбнешься - и снова шумят березы.
Улыбнёшься ещё - и такая кругом тишина,
За которой бессмысленна мертвокипящая проза,
При которой и бездна внизу - не страшна.
Улыбнёшься - и я не могу поверить
В то, что мне... Что я вижу не сон...
Наяву - только поезд, захлопнувший двери,
И ненужное лето, и нелепый при публике стон.
Огрызнешься - меня оградит терпенье,
Утешение в музыке есть у меня, но вот
Отвернёшься - и пусто весны кипенье,
Не вернёшься - и кончится сердца завод.
|
***
Многие ли мечтают
Кончить подобно Христу?
Скорби поэтов рождают -
И пригвождают к кресту.
Думают так тупицы.
Мыслят торговцы так:
Мог же ты откупиться!
Дверь же не заперта?
Зверю резонов нету.
Строки стихов не врут:
Небо - отец поэтов,
Рынок родит Иуд.
|
***
Тяжелые роды у старой печатной машины.
На лбу моём новые чертятся нынче морщины.
Слова мои бледны, картинки мои полосаты -
Вкруг пальца обвел меня ловкий мой первопечатник.
А всё-таки в свет мои сумерки нынче выходят.
А всё-таки муза моя не напрасно радела.
А всё-таки солнышко будет при всякой погоде,
А все-таки слово мое превращается в дело.
И вот тебе след, уходящий в грядущие годы.
|
ПЛАЧ
Ничего своего, кроме горя,
Из березы испитого сока,
У соседей отбитого моря,
У соседки отбитого бока.
Ничего своего, кроме песни
О своей безысходной печали,
Никомушеньки не интересной,
Бесконечной, больной, безначальной.
Ничего своего, кроме драки
Ради вечного мира и лада,
Ничего своего, кроме сада
Чуть пошире окошка в бараке.
Ничего своего, кроме кошки
И законной своей недотроги,
Ничего своего, кроме ложки
И на небо молочной дороги.
Ничего своего - спозаранку
По соседям - за жаром и по воду,
Ничего своего, кроме танков
По любому, по каждому поводу.
Ничего своего! - и на пашне,
И на стройке - бульдозер и трактор,
Тот же танк, разве только без башни,
Грозный нрав и тяжелый характер.
Что подарим друзьям? И плотинами,
И бесплодной от гусениц почвой
Мы богаты. Гроша не платили мы
За поля свои, речки и кочки.
Сказкой сами себя одурачили,
Пыль столбом над распаханной новью.
Всё бесплатной валютой оплачено -
Даровыми слезами и кровью.
Ничего своего, кроме варева
Из всесветных химер и заскоков,
Ничего своего, кроме ярого
И не спасшего Спасова ока.
|
© Густав Мюллер ^
|
