| Культурология : НАУКИ О КУЛЬТУРЕ – ШАГ В XXI ВЕК : |
|
Васильев А.Г. Москва преподаватель кафедры культурологии Московского Педагогического Государственного Университета КУЛЬТУРОЛОГИЯ: В качестве своеобразной "визитной карточки" каждая великая эпоха в истории европейской культуры имеет своеобразную форму знания. "Философия" античности, теология Средневековья, механика и математика "века Разума", социология века XIX. Каждая из них последовательно стремится к постижению явления, которое представляет собой не только и не столько теоретический конструкт, но – определённую жизненную ценность эпохи. Таковы – "мудрость", "Бог", "порядок машины мироздания", "прогресс цивилизации". При этом каждое новое понятие ставит под сомнение старое, а сопряжённая с ним парадигма мышления не в состоянии "переварить" новый объект анализа. ХХ век последовательно выдвигал в центр своего внимания "науки о культуре". К концу века мы уже имеем специализированные направления. Это – cultural research, cultural studies на Западе, культурология – в России. История, однако, повторяется. В культурологии видят угрозу или надежду, она раздражает или восхищает. Она не оставляет равнодушными тех, кто с ней сталкивается. С одной стороны, культурология становится основой образовательного процесса для целых университетов, школ, факультетов, с другой, – зачастую ведётся борьба за истребление культурологии даже в самом минимальном объёме учебного плана. Под этим знаком прошёл весь ХХ век, начавшийся борьбой немецкого научного истеблишмента с "ужасным" К. Лампрехтом. Он был, наверное, первым, кто в начале века не просто заговорил о необходимости культурологического синтеза в науке, но и создал учебные планы и программы, открыл научно-исследовательский и учебный институт для подготовки будущих культурологов. Институт Лампрехта разбомбила союзническая авиация во время Второй Мировой войны. Хочется верить, что этот рецепт не вдохновит нынешних борцов с культурологией, которым так и хочется перейти от "оружия критики к критике оружием". Надо отметить, что в позиции "гонителей" есть своя жизненная правда. Они ясно (или подсознательно) понимают, что серьёзное "введение культурологии" должно трансформировать само научное и образовательное поле, поломать устоявшиеся границы между дисциплинами, потребовать серьёзной перестройки содержания образования, проблематики и стилистики исследований. Нынешняя система социально-гуманитарных наук сложилась в рамках "классической" парадигмы научности с присущим ей хорошо известным набором черт: рассмотрение проблем с точки зрения "абсолютного" незаинтересованного наблюдателя и строгое разграничение субъекта и объекта исследования, разделение теоретических и методологических проблем с верой в то, что правильный метод даёт правильное решение проблемы, но не должен влиять ни на её постановку, ни на результаты. Построение на базе этих принципов позитивистской науки о культуре, в общем, не увенчалось успехом. Классический опыт Э.Б. Тайлора показывает, что "естественнонаучная" культурология оказывается не более чем собранием предварительных материалов об эволюции отдельных социальных явлений для имеющей в будущем возникнуть позитивистско-эволюционистской истории. Даже само определение культуры оказывается не более чем перечислением феноменов, которое спасают от ухода в "дурную бесконечность" только волшебные слова "и т.д. и т.п.".Поставить вопрос о культуре как целостном ценностно-смысловом универсуме, жизненном мире оказалось возможным только в период кризиса "классики". Тогда учёные Европы осознали внутрикультурный характер собственной позиции, зависимость постановки вопросов в науке от позиции учёного, обусловленность результатов исследования его методом, практической невозможности отделения философско-мировоззренческой позиции от научной. Изучение культур стало насущно-жизненной задачей, так как познание другой культуры есть самопознание. В этом смысле серьёзный культуролог не может не быть философом культуры и истории, а философ истории и культуры не может не быть культурологом. Таковы (с приоритетом либо философии, либо науки о культуре, но с обязательным присутствием обеих) Я. Буркхардт, Й. Хейзинга, О. Шпенглер, Л.П. Карсавин и др.Оказалось, что изучать культуру как универсум жизненных ценностей и смыслов, строго соблюдая границы ведомственной компетенции различных "наук о культуре", нельзя. История гуманитарного знания в ХХ в. может быть рассмотрена как история "партизанских рейдов" гуманитариев разных специальностей на территорию друг друга. Так возникало проблемное поле культурологии. Итак, культурология как наука о культуре (а не её "естественная история") возможна только как неклассическая наука.Однако как последовательно неклассическая, культурология оказывается невозможной как наука. В самом деле, последовательно проведённый и ставший уже постнеклассическим релятивизм (постмодернизм) не оставляет после себя ни одной целостности, показывая, что ни культура изучающего, ни культура изучаемая не существуют, а существуют отдельные высказывания отдельных индивидов об отдельных явлениях без всякой надежды на верификацию, фальсификацию, не говоря уже о возможности какой-либо генерализации.Возможным выходом может быть "рефлексивная культурология" – культурологический анализ позиции культуролога, изучающего другую культуру. Исследователь должен отдавать себе отчёт не только в том, что он как представитель той или иной культурной позиции определённым образом видит Другого, но и в том, почему он видит его так, а не иначе. Итак, одной из наиболее фундаментальных проблем науки о культуре является нахождение грани между "культурологичностью без научности" и "научностью без культурологичности". Искусство культуролога видится в том, чтобы, оставаясь таковым, "не уничтожить науку в фейерверочных огнях нигилизма" (П. Бурдье). |
К началу |