| Культурология : НАУКИ О КУЛЬТУРЕ – ШАГ В XXI ВЕК : |
|
Трифонов А.Г. Москва аспирант ИНИОН РАН ВЛАСТЬ В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ Для европейской гуманитарной традиции ХХ века центральной стала концепция власти Макса Вебера, в основе которой лежит максимальное сближение понятий власти и господства. Власть понимается как шанс навязать свою волю другому участнику социальных отношений, даже если при этом понадобится подавить его нежелание подчиниться. При этом Вебер совершает принципиальный для ХХ века методологический ход, перенеся акценты с изучения “воль” как субъектов власти, на содержание отношений между ними – “господство” и “подчинение”. В первой половине ХХ века власть воспринимается в рамках системы господство/подчинение, но эта система может быть основана как на силе, так и на авторитете или харизме. Подобный подход приводит к совмещению понятий власти и государства. Ведь, если под властью понимается возможность осуществления воли субъекта при помощи принуждения, то фактически власть отождествляется с государством, как структурой, обладающей “монополией на легитимное применение физического насилия” в обществе. Власть для веберовской традиции политического анализа является одним из важнейших детерминирующих субъектов политического пространства.Во второй половине ХХ века появляются две новые концепции власти, которые постепенно отходят от восприятия ее через систему господство – подчинение. Первая концепция – одна из наиболее востребованных в современной политической науке реляционистская концепция власти. Классическим для нее стало определение власти Р. Даля, согласно которому власть – это такие отношения между социальными единицами, когда поведение одной или более единиц (ответственные единицы) зависит при некоторых обстоятельствах от поведения других (контролирующие единицы). В рамках реляционистской концепции власти необходимо выделить теорию "раздела зон влияния" Д. Ронга. Одним из главных достижений этой теории является рассмотрение в качестве действующих лиц "властных отношений" не господствующего субъекта и подчиненного объекта, а асимметрично взаимосоотносящихся субъектов. Власть разделяется на "интегральный" и "интеркурсивный" виды. "Интегральный" вид характеризуется отношениями одностороннего господства и подчинения, в то время как "интеркурсивному" виду власти присущ баланс отношений и разделение сфер влияния между субъектами. Таким образом, мы уже не можем говорить о господстве “властвующего субъекта” над подвластным, понимая под этим детерминацию принятия и осуществления решений “подвластного” субъекта со стороны “властвующего” субъекта. При анализе “интеркурсивного” вида власти мы обнаруживаем, что само существование “властвующего” субъекта детерминируется “подвластным” субъектом, как необходимым и доминантным элементом системы “интеркурсивной” власти. Применительно к абстрактным государственным институтам это положение может быть рассмотрено следующим образом: существование руководителя данного института определяется существованием института как структуры, предусматривающей властные отношения в связи с принятием и осуществлением решений, а также существованием “подвластных” субъектов, ответственных за выполнение определенных функций, связанных с этими решениями. Данное положение я считаю основополагающим для анализа легитимности государственных институтов. Второй, не менее влиятельной в современном гуманитарном знании, является концепция власти, нашедшая свое выражение в французском постструктурализме, а затем интегрированная в большинство постмодернистских теорий. Данную концепцию можно назвать "метафорической", поскольку первоначально наиболее значимые для данной концепции направления – "власть языка", "власть смыслов", "власть идеологий", существовали только в качестве метафор. Кроме того, в последнее время для постмодернизма большое значение приобрела проблема "власти метафоры", активно разрабатываемая Ф. Анкерсмитом и В. Вжозеком применительно к историографии. В постструктурализме и постмодернизме власть воспринимается как принцип, а не как субстанция. Постмодернистским концепциям власти присуще осознание всеобщности, "тотальности" такой власти. Однако негативизм по отношению к власти, восприятие ее как идеального врага не позволяет постмодернистам полностью уйти от субстанционализации власти, от попыток обнаружить реальное существование власти, от восприятия ее как “ens realissimum” нашего бытия. Основные усилия постмодернистов сводятся к попыткам ""засечь" власть там, где она существует без всякого прикрытия или маски"; их интересует "власть как событие" и "власть как действие". Для преодоления интеллектуальной апории, возникающей при любой попытке определения власти, необходимо отказаться от рассмотрения ее в качестве реально существующего субъекта (субстанции, феномена и т.п.). Субстанциональное понимание власти было определено необходимостью оценивания власти (прежде всего в пределах пространства политического). Отказываясь от аксиологического подхода к власти, мы получаем возможность не рассматривать ее в качестве реально существующей субстанции. При развитии подобного подхода в российском интеллектуальном пространстве, возможно рассмотрение власти в "системе диалогизма", основания которой были созданы М.М. Бахтиным. В данном контексте власть представляет собой определенное качество диалога между субъектами. В “властном диалоге” его участники могут вступать как в потестарно-регулятивные так и в детерминационно-регулятивные отношения, – стараться повлиять не только на поведение, но и на само существование другого субъекта в целом. При этом субъектом власти может быть практически всё (люди, социальные институты, язык, смысл, тело, текст и пр.). Власть рассматривается в качестве манифестации отношений, своеобычных для данной системы субъектов. Такой тип взаимоотношений внутри системы определяется взаимовлиянием субъектов, причем, это взаимовлияние носит асимметричный характер. Со стороны одного из субъектов могут исходить потестарно-регулятивные усилия, а со стороны других субъектов – детерминационно-регулятивные усилия. Однако качество данных усилий может меняться, при изменении взгляда исследователя на данную систему. Так, например, в классической для современных гуманитарных наук системе "читатель – смысл – текст" при различном рассмотрении потестарно-регулятивные усилия может проявлять и читатель, и смысл, и текст, и даже не включенный первоначально в систему акт чтения. Проявление потестарно-регулятивных усилий одним из субъектов, означает не большую степень его влияния на иных субьектов, а только качественно иное влияние на них. В случае если мы понимаем власть, как качество полифонического диалога, который, "предполагает внутреннюю самоотнесенность каждого к вертикальной ценностной иерархии", то при сохранении консенсуальной практики, осуществляется максимально полная реализация власти, основанная на погружении "каждого в общение, осуществляемое в его самоценности". |
К началу |