аспирант Российского Института Культурологии МК РФ

В описании динамики общественного развития и эволюции социального сознания периоды подготовки и проведения преобразований традиционно рассматриваются как ключевые для понимания логики и особенностей социально-политического развития России. В историографии социальной истории России Нового времени проблема реформирования и реформаторства стала одной из основных, при этом причины и формы проведения конкретных изменений относились исследователями в большей степени к кризисному состоянию всего общества, чем к необходимости развития тех или иных сторон социальной жизни.

Общим для различных подходов к анализу реформаторства в России является стремление к описанию социальных изменений как следствия реакции власти и общества на воздействие объективных факторов. Будь то потребности экономического развития, "кризис верхов" как отражение общей политической нестабильности или своеобразие цивилизационного процесса, – любой из этих вариантов предполагает, что реформы явились необходимым следствием закономерно возникших противоречий.

В связи с этим, актуальным представляется рассмотрение историко-культурных аспектов реформирования, т.е. анализ соответствующих периодов в истории России как периодов актуализации определенных ценностей, установок и стереотипов. Именно процесс этой актуализации предопределяет трансформацию моделей социальной действительности, образов исторического прошлого и представлений о желаемом будущем, бытующих в сознании тех социальных групп, чья активность приводит к конкретным реформаторским действиям. С этой точки зрения, за рациональными мотивировками, используемыми для объяснения необходимости реформ, возможно, увидеть не только определенную систему ценностей, но и эмоциональное состояние, благодаря которому данная социальная активность становится психологически значимой для реформаторов. В психологической структуре такой группы, как правило, доминирует ощущение опасности, угрозы если не физическому, то социальному существованию, актуальные на уровне поколения. В основе социальной активности такого поколения оказывается травмирующее воздействие исторических событий и, как следствие, психологический конфликт, требующий разрешения. Рационализация этого конфликта приводит к формированию такой системы ценностей, в рамках которой особенно высоким статусом обладает деятельность, направленная не просто на совершенствование тех сторон социальный жизни, функционирование которых не обеспечивает необходимый уровень развития, а преобразование базовых оснований социальной жизни. При этом такое преобразование носит характер самосохранения, а представление о том, что и как необходимо реформировать основано на закрепившихся в социальной памяти образах прошлого и сформировавшихся под их воздействием картинах желаемого будущего.

Таким образом, социальные преобразования, их форма и направленность оказываются результатом моделирования социальной реальности в сознании отдельных общественных групп. Это моделирование, а, следовательно, и формы, направленность и в значительной степени результаты реформаторской деятельности, обусловлены специфической культурой этих групп. Развитие этой культуры создает традицию, в рамках которой складывается набор приоритетных ценностей, разрушение которых становится причиной изменения эмоционального состояния образованной части общества, появлению ощущения угрозы социальной катастрофы, защита от которой становится доминирующей установкой в сознании группы.